Мне вот интересно, когда мы начинаем разделять мир на черное и белое, плохое и хорошее?

Точнее, вроде оно и понятно, когда: когда слышим о себе «быть хорошей девочкой», вести себя хорошо или о том, что сделали что-то плохо, оказались плохими.

Т.е. получается, что начинаем мы все равно с себя всегда. И тут тоже. Сначала я делю себя на черное и белое, плохое и хорошее. Да, конечно, ребенку трудно, и невозможно, брать ответственность за свои суждения, и нам как детям всегда очень хочется быть любимыми своими родителями… быть хорошими для них. Но взрослыми ведь мы уже сами выбираем для себя — продолжать это деление или нет.

Мне кажется, это наш какой-то глобально-общий урок — перестать быть черно-белыми или хороше-плохими. Стать просто и черными, и белыми, а еще всеми остальными цветами спектра, которые включают в себя эти два.

w6

Одним словом, если я говорю, что кто-то плохой/хороший (тут чаще всего срабатывает плохой), правильный/неправильный… неважно какой, любой, где есть сравнение и деление… я могу увидеть самого себя, разделенного на части. И ту боль, которая скрывается за моими словами. И если это приоткрыть, то становится понятно, что нет того черно-белого… потому что каждый чувствует/видит/живет по-своему, все мы учимся в разных классах и сдаем разные экзамены. Если это приоткрыть, то можно можно увидеть сотни оттенков самых разных цветов. И в первую очередь в самих себе… от боли, печали, отверженности, до самоутверждения, желания и в конце-концов любви.
В нас всегда есть все.

Что происходит после деления? Мы начинаем уходить от себя. Если говорить в психологических терминах, то вместе с делением происходит травма, и в дальнейшем психика ставит свою защиту (тут уже каждый выбирает для себя, какую), чтобы каждый раз не чувствовать боль, как только подует ветерок. Например, если это была травма отвергнутого, то я всеми силами буду находить в тех, кто меня отверг недостатки, чтобы оправдать свою обиду. Или в каждой новой ситуации обвинять его в чем-то, что он делает не так… хотя на самом деле обвинение внутри все одно и то же… с детства. И это то, что не дает нам снова «подружиться» с родителями. Либо буду возвышать себя, подкрепляя свою уверенность за счет другого, иначе мне очень больно смотреть на свою «черную» часть.

Замкнутый круг… если все началось во мне, то и закончится тоже может только внутри меня. Но как же это сложно всегда признаться в том, что я не просто разделен на две части, но еще и боюсь вторую, боюсь прикасаться к ней и вообще видеть ее.

Мы стараемся стать удобными и хорошими, забывая о самих себе и начиняя обвинять других.

И как же страшно дотронуться рукой до этой части… поговорить с ней и попросить прощения, помириться и взять за руку. Признаться, что тот «хороший я» на самом деле так же вел себя не очень «хорошо». В кавычках, потому что вел, как умел как научился, как мог, чтобы набраться сил и справиться со своей болью. Чтобы суметь увидеть эту же боль в другом. И в следующий раз не тыкать пальцев в открытую рану другого, а просто помочь, если просят… или пройти мимо, понимая, что у каждого свое время.

Что на самом деле нет черного и белого, что есть то, что сейчас мне близко, и что я сейчас выбираю. Да, я могу считать, что так хорошо и правильно, но и другой может считать хорошо и правильно что-то другое. Я просто могу это увидеть и пойти дальше своей дорогой.

И это самое сложное, потому что все равно услышишь про «хорошее-плохое» и оно снова отзовется внутри… сколько же внутри нас этих черно-белых камушков.

Источник