Культ змеи в Египте

Египет. Из всех наций античности ни одна так не прославилась своей религией, как Египет. Он был alma mater каждой религии; передавая ее со своими колонистами, повсюду, где бы они не оседали, некоторое изменение того, что было истинным, в итоге оно, при благоприятствующем ему попечении назначенного жречества, приняло логичный и привлекательный облик. Помимо всего прочего, культ змея был в их ранней истории важной и заметной частью идолатрии. Змей в египетской религии во всех ее обличиях являлся символом божества, талисманом, оракулом и богом.

В качестве обозначения божества священный змей обладал особым символизмом по отношению к Кнефу, Тоту и богине Исиде: хотя он в большей или меньшей степени входил в символический культ всех богов.
Гарпократа, очень древнего бога египтян, символизировал змей. Его обычно изображали с посохом в левой руке, увенчанным рогом изобилия: вокруг посоха обвивался змей (1). Он бог молчания; это обозначается указательным пальцем, прижатым к устам. Полагают, что он был идентичен Гору.

Кнеф египетскими жрецами считался «творцом вселенной», и ему поклонялись как «доброму демону». Иногда его изображали в виде змеи с яйцом во рту. Яйцо указывало на от него космические элементы. Яйцо в круге, пересеченном вертикально и горизонтально от окружности к окружности, было иероглифическим символом. Оно стало девятой буквой египетского алфавита, и называлось Thita (2); от которой греки позаимствовали и форму и название своей буквы Тета. Имя этой буквы происходит от имени Тота, того, кто ее изобрел, того, кто преобразовал религию и обычаи Египта, и предполагаемого авторп иероглифической системы. Санхониафон писал, что он ввел офиолатрию, и, как мы видели в предыдущей части этого труда, возможно, он был основателем первых колоний, после наводнения, которое случилось в Финикии и Египте. Он обучал египтян (или, скорее, части, которая осела в Египте) религии, которая , позаимствовав часть от сабеизма и офиолатрии, имела также и примесь первобытных верований. Божественный дух он назвал Кнеф, и описал его как «изначальный вечный Дух, наполняющий все творение», символом которого был змей (3).

За то, что он так много сделал для людей, обучал их письму, иероглифам, астрономии, и морали, Таатус, или Тот, был обожествлен после смерти как «божество здоровья», или «исцеления», и стал прототипом бога Асклепия (4). Его также отождествляли с Гермесом и Меркурием.

Как «бога исцеления» Тота самого символизировал змей, он учил египтян, что его следует почитать как главный символ божественности. Седьмая буква египетского алфавита называемая, zeuta, или «жизнь», она была ему посвящена (5) и изображалась в виде змея, стоящего на своем хвосте. Отсюда имя и форма соответствующей буквы греческого алфавита, дзета.

Тота, как бога исцеления, изображали опирающимся на узловатый посох, который обвивала змея, и женским божеством, соответствующим греческой богине Гигиее, в окружении змеи, которая пьет из чаши в ее руке (6).
Змей также символически обозначал Исиду, и был важной частью ее мистерий. Таблица Исиды (7), которая описывает эти мистерии, в каждой части упоминает змей как символы богини.

Из всех видов змей в особенности Исиде была посвящена гадюка. Ее можно увидеть на голове статуй Исиды, на головных уборах и поясах ее священников. Тиара правителей Египта была украшена фигурами той же самой рептилии. «Когда египтяне желали изобразить Исиду как разгневанного мстителя, карающего за злодеяния, они на ее голову помещали гадюку, которую звали особенным именем Термутис, т.е. смертельная (8)». У Элиана можно прочесть следующее (9): «Гадюку, которой египтяне дали имя Термутис, они называли священной, и там поклонялись ей; и они ею короновали образы Исиды, как царской диадемой». В Элгинской коллекции мрамора в Британском музее есть фрагмент, кажется, является львиной головой Исиды, коронованной короной из гадюк. Овидий (Met. ix. 690, &c.) описывая сон Телетузы, матери Ифия, изображает Исиду появляющуюся в постоянном сопровождении змей, он изображает ее следующим образом:

«Plena que somniferi serpens peregrina veneni».
«Вместе с ползучей змеей, смертоносного полною яда» (пер. С.В.Шервинского)

Персонаж, который отвечает Термутису. Тот же поэт упоминает змея Исиды, когда он заклинает богиню следующими словами:

«Per tua sistra precor, per Anubidis ora verendi,
(Sic tua sacra pies semper Osiris amet,
PIGRAQUE LABATUR CIRCA DONARIA SERPENS (10)».

«Систром твоим заклинаю тебя и Анубиса ликом:
Вечно Озирис честной пусть твои таинства чтит,
Пусть не поспешно змея проползает вокруг приношений». (пер. С.В.Шервинского).

Из этого мы можем сделать вывод, что живых змей держали в храмах Исиды, и они ползали по жертвам, им посвященным. Это объяснит практику сирийских офитов, упомянутую в прошлой главе; а именно, освещением причастия тем, что змея скользила по хлебу. Этого обычая, как мы увидим в последующем, также придерживались бретонцы и скандинавы во время своих самых торжественных мистерий.
Гадюка Исиды не была рептилией египетского происхождения. Можно заметить, что Овидий описывает ее как сопровождаемую «peregrina Serpens», иноземной змеей, и на всех изображениях змея имеет длинную вытянутую голову, что не похоже ни на одну змею из тех, что имеются в Египте. Возможно, это была кобра Индии, которая неизменно является священной змеей страны. Но трудно доказать, что именно она стала символом божественности в Египте; у местных жителей также пользовались великими почтением двурогие змеи в храме Юпитера (прим.пер.- Аммона) в Фивах. Возможно, что культ Исиды имеет прототип в поклонении индийской ISI. Священная змея иероглифов отличается от обычной египетской змеи, которая есть всего лишь гадюка.

Змей, однако, не ограничивался Кнефом, Тотом и Исидой, хотя и был посвящен их культу особенным образом. Едва ли было хотя бы одно египетское божество, которое бы он не символизировал. Некоторые из божеств изображены со своими собственными головами на телах змей. У Монфокона, vol. 2, plate 207, есть изображение Сераписа с головой человека и хвостом змеи. Изображены также два менее значительных бога, один в виде змеи с головой быка, другой- в виде змеи с головой льва. Второй, который, как считает Монфокон, является изображением Аписа, оно просверлено посередине: «возможно,- замечает этот ученый антиквар, — такое изображение они вешали на шею, они делали множество таких маленьких фигурок богов, для того, чтобы они служили украшением или талисманом».

В гробницах можно найти фигуру Сераписа, окруженного змеями. Вообще змеи очень часто встречаются в гробницах. На гробнице Эгнация Никофора и Гербазии Климены, есть изображение, которое имеется и у Монфокона, это юноша, которого обвивает змея, описывается он падающим вниз головой на землю. Углы гробницы Гербазии Климены украшены фигурами змей. Это особенное совпадение — то, что создание, от которого в мир приходит смерть, должно быть посвящено древними язычниками вместилищам смерти. Также примечательно, что египтяне считали, что Серапис «правил злыми духами» (11), или, другими словами, был Плутоном или Сатаной.

Как символ посвящения в услужение или в честь божества скульптуру змея изображали с шаром и крыльями на портиках большинства египетских храмов и на вершинах некоторых обелисков. Храмы Луксора, Эсны, Комомбо, Дендары и Аполлинополиса, увенчаны этим излюбленным символом посвящения (12); и он появляется на вершине каждой части обелиска Памфилии (13). Два змея изваяны на каждой капители колонн храма Гавы, как описано Пококом (14). На обелиске в Памфилии иероглифический змей появляется во всех обликах, с шаром и крыльями и без него, пятьдесят два раза, и его можно увидеть также на других сооружения.

Величайшее почтение, которое к священному змею питали в Египте, проявляется в разнообразии обликов, в которых он появляется на руинах памятников. Причина того приводилась авторами, которые предприняли исследование природы и объекта египетской иероглифики.

Змей считался символическим выражением божественной мудрости, силы, и энергии созидания (15); бессмертия и возрождения, потому что он сбрасывает кожу; и вечности, которая изображается тем, как он кусает свой собственный хвост.

Кроме этой разнообразной символики, нам известно, что египтяне изображали мир в виде круга, пересеченного двумя диаметрами, перпендикулярными друг к другу (16). Как мы узнаем у Эвсебия, эти диаметры были змеями (17), который пишет: «мир описывается кругом и змеем, который по диаметру горизонтально проходит через него». Круг изображал земной шар, и были змеи, пересекающие солнечные колюры. Этот знак встречается чаще, чем тот, который упомянут Эвсебием (18). Яблонски склонен думать, что только окружность была змеей, а диаметры прямыми линиями; но вышеприведенным отрывом Эвсебий поправляет его.

Ученый Кирхер также нас сообщает, что множество элементов изображались змеями, расположенными различным образом. Таким образом, если желали изобразить землю, «которая оживлялась огненной мощью OPH, (духа, который правил всем и которого символизировал змей), они рисовали вытянувшегося двурогого змея». Когда они желали обозначить воду, они описывали волнообразно двигающегося змея. Воздух изображали в виде вертикально поднявшейся шипящей змеи; это была фигура, обозначающая букву zeuta. Элемент огонь они изображали в виде змеи, стоящей на хвосте, и несущей на голове шар, в то время как «огненный дух»-«auraО simplicis ignis»—божественное одухотворяющее начало, пронизывающе все—оно изображаоась в виде круга и змеи, горизонтально пересекающей ее. Это буква thita; и обозначение описывалось Эвсебием как «character mundi».
Из этих иероглифов ясно, что змей был самым выразительным символом божественности у египтян. Последняя фигура, символ «Vis ignea» (прим.пер.- огненная сила, лат.) была иероглифом, в особенности посвященном Кнефу, AgathodФmon и демиургу египетской мифологии, верховному богу их изначального культа.

То, насколько культ змея был распространен в Египте, видно благодаря очень интересной золотой табличке, обнаруженным на Мальте в 1694, в старой стене города, где, как считают, ее укрыл бывший владелец, когда царил религиозный фанатизм, когда каждая культовая вещь истреблялась как нечто крайне отвратительное. Изображение этой интересной реликвии можно найти у Монфокона , vol. ii. p. 207, оно описывается таким образом:

«Эта таблица была в золотой шкатулке; она состоит из двух длинных рядов, каждый содержит большое количество египетских божеств, у большинства из которых голова зверя или птицы. Видно множество соединенных змей, руки и ноги богов заканчиваются змеиными хвостами. У первой фигуры на спине длинный панцирь со змеей на нем: на каждом ряду есть змей, вытянувшийся на алтаре. Среди фигур второго ряда можно увидеть Исиду, с довольно добрым обликом. На этой самой таблице, несомненно, изображены самые глубокие тайны веры египтян». Возможно, это изображение мистерий Исиды.

Одними из самых интересных явлений египетской религии были «пожертвованные руки и ноги», которые иногда находят в храмах. Они были изготовлены таким же образом, как восковые руки и ноги, посвященные католической церкви, то что, сохранялось на память—обычай, несомненно, языческого происхождения, как и большинство религиозных обрядов католической церкви. «Пожертвованные руки и ноги» иногда украшались фигурами змей, обозначающими вернувшееся здоровье.

Василиска или королевского змея считали самым ядовитым из них, и, как царя змей, его звали OB или OUB(19). Это, как мы видели раньше, было именем бога Ханаана, идентичного Пифону Дельф. Египтяне изображали этого змея на монетах, с исходящими из головы лучами, как будто он был украшен короной. На окружности монеты было написано «AGATHODфMON». Римский император Нерон, в безумстве своего тщеслваия приказал на нескольких таких монетах выбить надпись, «Новый Добрый Дух»—подразумевая себя (20). Было несколько подобных медалей, отчеканенных египетскими гностиками, на которых было выбито слово «CNUPHIS». Под этим еретики подразумевали Иисуса Христа (21).

Египетские гностики школы Василида были рьяными приверженцами магии; и среди их талисманов было несколько гемм, называемых Абраксас. Это было имя, которое они дали Всемогущему, потому что, как они говорили, «буквы, из которых состоит слово «Абраксас», в нумерации греков составляют число триста шестьдесят пять; что есть число дней одного оборота солнца, также слово Mithras, или Meithras, их содержит». Имя божества они перенесли на геммы, на которых были вырезаны их символы и таинства. На большей части этих гемм была фигура змея, либо самого змея, либо им заканчивались ноги бога с головой петуха. На них был часто отчеканен наполовину змей-наполовину лев, с лучами, исходящими из головы. Надписи часто отсылали к иудейской и христианской вере словами «Iao Sabaoth», «Adonai»,»&c, которые были в них. Как можно часто видеть на этих геммах, змея, которая кусает свой хвост, изображала вечность (22).
Этот Абраксас, который в египетской идолатрии и христианской вере были так неразрывно связаны, является доказательством того, что в первые века существования церкви господствовала офиолатрия.
Египтяне весьма почитали василисков, они делали их изображения из золота, освящали и их и помещали в храмы своих богов (23). Брайант полагает, что они были тем же самым, что Thermuthis, смертоносная гадюка. Говорили, что египетские жрецы держали эти создания в норах, которые они выкапывали в углу храмов (24); и в их религию входила вера в то, что на тех, кого они кусали, боги оказывали свою милость (25).

Иногда встречались и скульптуры змей, и их клали на грудь мумий; но трудно сказать, был ли он оберегающим талисманом, или указывал на жрецов Исиды. Женская мумия, выставленная мистером Пассалака в Париже несколько лет назад, имела украшение в виде ожерелья из змей, вырезанных из камня. Маленькие фигурки змей с бычьими головами, упомянутые выше, возможно, использовали для подобных целей. Во времена Климента Александрийского греческие женщины носили браслеты со змеями, который упрекает их за приверженность этой моде таким образом: «Женщины не стыдятся того, что носят на себе самые вопиющие символы зла; так как змей совратил Еву, так и золотые безделушки в виде змей сбивают женщин с праведного пути» (27). Дети носили подобные украшения (28).
Египет и Греция во многом взаимодействовали; и многие обычаи, и большая часть мифологии последней имели истоки в Египте. Однако не является невозможным то, что украшения в виде змеи также носили в Египте; но носили ли они символический характер или были талисманами, или служили отличительным знаком жречества Кнефа и Исиды, я не отважусь определить.

Но самый яркий пример змеи-талисмана можно увидеть на знаменитом кадуцее, хотя обычно он приписывался Гермесу или Меркурию, хотя и не исключительно им. Он не был принадлежностью исключительно этого бога, его можно было увидеть в руках Кибелы, «сирийской богини», «матери Богов» (29). Кибела есть то же самое, что и OPS, в чьей истории змей является отличительной чертой. И мы снова встречаем его- его держит Минерва (29); и вновь- у египетского Анубиса (30). Его мы видим в руках Геркулеса Огма, бога кельтов; и персонификации созвездия Девы, которую, как говорит Лукиан (31) символизировала пифийская жрица; из чего мы делаем вывод, что кадуцей был отличительным знаком Дельф.

Кадуцей изображали различным образом, в зависимости от фантазии художника, но большинство придерживалось оригинального изображения крылатого посоха, который обвивали две змеи. Иногда его описывали как не имеющего крыльев, но никогда, собственно, без змей, многообразие вариантов изображения которых заключалось в том, сколько раз они обвиваются вокруг посоха, и взаимных позициях крыльев и голов змеи. Считалось, что кадуцей действует на слабоумных и воскрешает мертвых. Это свойство талисмана было в большей части присуще змеям, нежели какой-то иной части кадуцея; хотя его часто изображали без крыльев, очень редко, его даже можно было увидеть без змей. Приписывание ему таких свойств, возможно, имеет свой источник в смутном воспоминании о чарах райского змея. Древние повсеместно верили, что взгляд змеи завораживает, вплоть до того, что «змеиный глаз» стал поговоркой у греков и римлян, что указывало на особенную остроту и живость ума (32).

То, откуда произошел кадуцей, подробно исследовал ученый Кирхер в своем труде, посвященному обелиску Памфилии (33). Оттуда можно узнать, что изначально кадуцей изображался в виде простой фигуры или креста, которым его создатель, Тот символизировал четыре элемента, происходящие из общего центра. Этот символ, претерпев некоторые изменения, стал знаком египетского алфавита и по имени его создателя стал называться Taut. Он соответствует Tau иврита, хотя и отличается формой. Он соответствует этой букве также в своем мистическом значении.

Другой облик, который принимал этот замечательный символ, был анх (рисунок 1): слегка измененная фигура солнца, чтобы указать на то, что солнце является величайшим творцом действий среди земных элементов. Эта фигура символизировала божество плодородия и рождения; посему оно, следовательно, стало символом планеты Венеры. Яблонски полагает, что оно было ни чем иным, как имеющий дурную репутация Фаллосом; но все-таки больше уважения заслуживает авторитетное мнение Кирхера.
Луна соединялась с солнцем, по мнению египтян, как родоначальник жизни, тепла, роста, символ луны добавили к солнечному. Солнцу и луне, как отец и мать Вселенной, был приписан символ Тау, который в своем новом облике так и описывался. Это была целостная фигура, которая изображала верховное божество. Египтяне называли ее символом Тау; и когда Тот был возведен в степень божества, под именем Гермеса или Меркурия, это стало его иероглифом. Поэтому он и является символом планеты Меркурий; в древней мифологии каждый обожествленный герой превращался в планету или созведие. Солнцу, которое было величайшим объектом первобытного культа оказывали величайшие почести; а Тот был великим пророком и реформатором египетской религии, ему следующему оказывали после солнца почести. Поэтому планету, которая вращается ближе всех к Солнцу, назвали Гермес, или Меркурий, и считали небесной обителью обожествленного Тота (34).

Тот первый научил египтян тому, что божество символизирует змей; поэтому два самых почитаемых объекта египетского культа, Солнца и Луна, изображались в виде змей, мужского и женского пола. Философы более позднего времени поэтому полагали, что знака Тау недостаточно одного самого по себе, чтобы прояснить свое значение, заменяли диск солнца и полумесяц луны две змеи, изображающие эти божества, каждое из которых наиболее искусно описывается тем, как переплетаются две змеи, так что их тела образуют круг внизу и полумесяц вверху. Перекладину креста они превратили в крылья, которые символически показывали, как реет божественный дух над земными элементами. Земные элементы упрощенным образом изображались перекладиной креста
Таким образом описано улучшенное изображение символа Тау, и первая форма кадуцея. В таком виде его можно увидеть в руке Анубиса, на таблице, где он выгравирован, она имеется у Херварта в его собрании иероглифов, откуда она была скопирована Кирхером. Впоследствии кадуцей меняли много раз. Змеи обвивались вокруг посоха, а крылья помещались над змеями. Змей в сплетении становилось все больше и больше, их число увеличивалось до трех и четырех; и породило рассказ о Юпитере и Рее, которому предполагаемое соединение солнца и луны (представленное этими змеями) придало некий колорит. Иногда точки пересечения обозначались узлом, который назвался «узел Геркулеса» (35).

Но, несмотря на все эти видоизменения, основная идея никогда не терялась. Символ всегда был в руках Меркурия, хотя временами он украшал статуи и медали с изображениями других богов; и это всегда был талисман, обладающий огромной силой. Тому были две причины: одна заключалась в змеях, в традиционном воспоминании о «коварстве» создания, которое совратило праматерь человечества; другая заключалась в простом кресте, основе эмблемы Тау. Так много было сказано о последнем, и велика вероятность важного значения первого, так что мы можем без сомнения соединить две причины, получив талисман.
Кирхер полагает, что Тот получил свой знак, на котором он основал свой crux ansata от патриархов (подразумевается, до потопа,) согласно преданию. Доказательства этого отсутствуют. Однако ясно, что потомки патриархов после потопа почитали крест как самый священный знак, было ли это его источником или таинством. Он встречается согласно Морису среди знаков брахманов, и его изображали на самых величественных храмах их богов. Очень часто можно увидеть также символ Тау на египетских обелисках, и он есть на памятниках среди руин в Аксуме в Ассирии (36) . Это та же самая фигура, которая называлась «Ключ Нила».

Много любопытных теорий существует по поводу этого знака. Полагают, что от него произошло «тав» иврита, хотя оно утратило очертания изначальной фигуры, которая сохранилась в греческой «тау»; или даже в коптской «дау».

Предполагаются, что на этот загадочный знак есть ссылка в книге Иезекииля, 9, 4, где Бог повелевает «И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак» на лбу тех, кто плачет, скорбя об идолопоклонничестве в Иерусалиме. В оригинале фраза звучит таким образом, «поставь тау (тав) на их головах». ( прим. нер.- указания на тав/тау в Септуагинте отсутствуют). В Вульгате сохранилось изначальное значение повеления: «поставь букву тау на их лбы». (прим.пер. — «тау» или «тав» не сохранились в переводе Лютера, Библии Короля Иакова и русском синодальном переводе). Об этом Лаут замечает, что в параллельном отрывке из Септуагинты, вместо to semeion (знак) должно быть to semeion TAU. Ученые уже точно определили, что в самаритянских буквах (которыми писал Иезекииль,) «тав» некогда имела форму креста, как наше T, или коптское «дау»: отсюда кажется возможным, что знак T был весьма священным знаком во времена Иезекииля; этот иероглиф принадлежал божеству
Граф де Жеблен (Гебелен), цитируемый Морисом, (Hist. Hindost.) замечает, что греки добавив к THAU частицу MA, (которая на санскрите означает «великий») (прим.пер.- видимо, имеется в виду maha) составили слово THAUMA, знамение или чудо. И далее он пишет, что во Франции, даже в первые века христианства, назначенный священник, который проводил таинство крещения, использовал выражение «CRUCIS THAUMATE notare».
Возможно, что первые христиане, поняв, как этот древний символ посвящения божеству можно задействовать для обозначения обращения в христианство, использовали его безо всякого смущения в крещении, будто он символизировал тот крест, на котором умер Спаситель.

Кажется, что здесь содержится ссылка на древний обычай ставить «Тау» на лбы служителей бога, как говорил наш Господь: «Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (37).

Я уверяю, что это говорилось в переносном смысле в связи с опасностями, которыми могли подвергнуться ученики, но разве не означает это нечто большее? Я не могу не думать, что это так; из-за следующих строк, которые живописуют картину, которая не так сильно отличается от того, что описано у Иезекииля в девятой главе, где впервые встречается слово «тау». Наш Господь продолжает говорить: «Кто бы ни спас свою жизнь, тот потеряет ее: и кто бы не лишился жизни ради меня, обретет ее . . . . Ради сына человеческого войдет он во Славу отца; и он вознаградит каждого по заслугам его». Итак, сравнивая этот отрывок с девятой главой Иезекииля, мы увидим, что абстрактная идея так же самая, а именно: божественная кара и суд, во время которого праведников следует пощадить при уничтожении грешников. Кого бы из жителей города, закосневшего в пороке, с крестом (тау) на лбу не нашел бы посланный уничтожить город ангел, он будет спасен; кто бы из миллионов душ усопших не будет встречен во время второго пришествия Господа на страшном суде, отмеченный, он будет спасен, кто всей душой положится на крест или Христа, будет спасен.

Святой Павел также ссылается на этот знак посвящения божеству, когда говорит: «Впрочем никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем» (38). (прим.пер.- в русском синодальном переводе употребляется слово «язвы». В греческом тексте- слово stigmata, что может означать и «знак», и «рана», «язва». В Вульгате также употребляется имеющее также несколько значений слово Stigmata).
У брахманов до сих пор сохранился обычай ставить на лбу знак, чтобы указать, что они являются почитателями Вишну или Шивы; и у христиан востока было принято изображать распятия на руках и других частях тела. Филактерии евреев (прим.пер.-одна из двух кожаных коробочек, которую иудеи подвязывают во время утренней молитвы на лбу и на левой руке; содержит пергаментные листки с текстом молитв и изречений из Торы) также хорошо известны. А мусульмане пишут слово «Аллах» (Бог) на себе (39). У всех этих обычаев можно увидеть общий источник, который, как я полагаю, относится к глубокой древности. Есть первое упоминание о знаке, которым был отмечен Каин; и хотя, на первый взгляд это, кажется, противоречит нашей точке зрения, но, поразмыслив, мы обнаружим, что оно ее подтверждает. Какова бы ни была этого знака, ясно одно: помещало того, кто ее носил на себе немедленно под защиту Бога, чтобы никто не мог убить его (40).

При обсуждении нашего вопроса уместно было бы заметить, что греки извещали о том, что преступник приговорен к смерти таким образом: они отмечали его имя в судебной таблице, с буквой «тета»; и, напротив, когда они желали указать, что он оправдан- с буквой «тау» (41). Говорилось, что «тета» была первой буквой слова «thanatos» —смерть, но по поводу буквы «тау» от наших предков мы не получили удовлетворительного объяснения. Возможно, что она происходит от изначального символа посвящения божеству, которые, как уже было рассмотрено, греки заимствовали у египтян и использовали, не ведая о его мистическом значении. «Тау», которую должны были ставить на лбу служащие Богу в Иерусалиме, была той же самой природы, что и кровь, которой пометили дверные косяки израильтяне в Египте, она была призвана указать карающему ангелу тех, кого бог взял под свою непосредственную защиту, и они должны были быть спасены во время истребления грешников. Однако, в действительности, «тау» была знаком оправдания; Бог справедливо судил или оправдал их; они, следовательно, они должны быть пощажены. Из этого изначального знака божественного покровительства произошел обычай греков помечать имена оправданных буквой тау, они, правда, не знали ее действительного значения. Букву «Тета» как знак обвинения правдоподобно объяснялась как первая буква слова «thanatos, и, возможно, именно с этим значением мы находим ее вырезанную на гробницах (42). Но этот факт особенный, и рассмотрения заслуживает то, что она была изобретена тем же самым Тотом и названа в его честь, он же ввел мистическое Тау в египетский алфавит, и как Thauma он аподразумевало «чудо», как thetala подразумевала thaumasta, чудесный—pseudesin omoia, пишет Гесихий «подобно лжи». Сейчас в Писании везде идолопоклонничество описывается как ложь: «не обман ли в правой руке моей?» » (прим.пер.- Исайя, 44-20).

Это вопрос, который пророк Исайя должен задать самому творцу знака, который создает бога. Следовательно, однако, что мистическая «тау» указывала на то, что ее носитель был отмечен как служитель Бога, мистическая «тета», напротив, была призвана обозначать идолопоклонника: и отсюда, когда «тау» стала символом оправдания, «тета» стала знаком обвинения.
У Кальме (Comment sur Ezek. c. 9) есть заметка, объясняющая мистическую «Тау», он цитирует оригинальный текст (Иов, 31,35): «О, если бы кто выслушал меня! Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись». (прим.пер.- это русский синодальный перевод). Потом он приводит верный перевод. «Узри мой знак!», который есть написанное между строк значение нашей версии текста. Весь контекст, очевидно, отсылает к некому отличительному знаку, который носит Иов. Каждая последующая строка на это указывает: «Я носил бы ее на плечах моих и возлагал бы ее, как венец»

Очень интересную форму символа «Тау» иногда можно увидеть среди египетских иероглифов—змея с головой сокола выползает из круга, на котором возвышается крест, а у кончика хвоста еще один маленький круг. Змея с головой сокола была излюбленным символом божественного разума, у египтян согласно Санхониафону: «Символом, наиболее исполненным божственности у них, была змея с головой сокола. Когда он открывает глаза, все новорожденное пространство наполняется светом: когда он закрывает глаза, все погружается во тьму». (43) Этот иероглиф был совершенном символом Высшего Существа.
Завершая эти длинные и запутанные рассуждения, мы можем заметить, что все планеты, которые были известны древним, отмечались соединением символа Тау с солнечным или лунным диском, таким образом:
-Сатурн выглядел как лунный диск, на котором возвышается символ Тау
-Юпитер- как лунный диск, под которым thauma
-Марс- его соединение с символом солнца
-Венера- то же самое сочетание, но крест Тау находится под кругом
-Меркурий соединяет все символы
Каким бы ни было мистическое значение этих астрологических знаков, кажется, что проявляется их связь с солнечным и лунным культом и их призыв к Тоту как их творцу—тому же самому Тоту или Тааату, который учредил офиолатрию.

Офиолатрия так глубоко укоренилась в Египте, что змей считался не только знаком божества, но и источником предсказаний. У жреца храма Исиды было серебряное изображение змея, сделанное так, что можно было двигать ее головой, незаметно от молящихся почитателей. Ювенал на это указывает в Satire, v. 537:
«Et movisse caput visa est argentea serpens.»
(прим.пер.- и видно, как двигается голова серебряного змея)

Однако, в то же время было возможно, что это было тем же самым, что василиск с головой сокола, чьи глаза были механически настроены так, чтобы открываться или закрываться, в зависимости от того, принята предложенная ему молящимися жертва или отвергнута (44) . Это изобретение было, возможно, предназначено быть примером того, что существовало в » перворожденном пространстве», когда открывались и закрывались глаза бога Кнефа. Этому богу поклонялись в виде змея с головой сокола, и в его честь возвели храм в городе Элефантина в верховьях Нила. Его называли пророческим, а его святилище почитали как место прорицания.
4. Но египетская религия не остановилась на поклонении божеству в облике змея. Неразумный идолопоклонник вскоре начал поклоняться самому символу; и поклонялся этой рептилии, представляющей врага рода человеческого, как самому Богу.
Этот культ, определенно, относился к более раннему времени, чем исход израильтян из Египта. Автор книги говорит нам, что когда египтяне отказались позволить уйти детям израильтян, они были наказаны нашествием тем же самых животных, которым они обычно поклонялись, как богам. Среди них главными были змеи:

«Но из-за своей неразумной развращенности, которой они были сбиты с праведного пути, лишившись разума, они поклонялись змеям и диким зверям: ты, карая их, наслал на них множество неразумных животных, чтобы они осознали, что, посредством чего человек грешит, тем он и будет наказан (45).»
Наш изысканный и ученый этимолог, Брайант, следуя этой идее, подробно и прекрасно показал в своем «Эссе об эпидемиях в Египте», что «чем грешили египтяне, тем и были они наказаны». Объекты их культа стали предметами тем, чем из покарали.

Другим доказательством крайней древности офиолатрии является гадательная чаша Иосифа, упомянутая в Быт.,44. Указание на этот культ в сочетании с подобным именем в не заслуживает того, чтобы мы прошли мимо него; и комментаторы, соответственно, занимались тем, что пытались удалить указание на то, что Иосиф упражнялся в языческом искусстве предсказания. Я бы, как и все прочие, не хотел верить, что еврейский патриарх был идолопоклонником; но «гадательная чаша», упомянутая здесь, была тем же, что и Poculum Boni DФmonis вакхических оргий, в том, что это она, не нет может быть сомнений у того, кто исследует фразеологию оригинального текста. Такая чаша сохранилась в коллекции покойного графа Бесборо, и ее описал мистер Паунэлл в восьмом томе своей Archphologia. На крышке у нее две змеи, и на ободе иерограмма офитов в виде головы Медузы. Может быть, гадательная чаша Иосифа и не была так украшена; но она могла, изначально, по-видимому, использоваться для подобных целей. Следует помнить, что Иосиф женился на дочери Потифара, жреца Она, а именно, жреца, который руководил храмом солнца в Гелиополисе, с которым было тесно связано божество иерограммы офитов. Нет, следовательно, ничего естественнее, что дочь жреца офитов принесла в домовладение своего мужа предмет культа офитов. Из этого не следует, что Иосиф ее использовал таким образом; но то следует из всего его поведения, когда он желал вести себя со своими братьями как египтянин, и заявления, что эта чаша относится к его наиболее ценному имуществу, что может рассматриваться лишь в соответствии с характером, который он выказывал.

Можно возразить, что рассматриваемая чаша вовсе не была гадательной чашей в идолопоклонническом смысле этого выражения; она только есть то, с помощью чего Иосиф угадал или узнал, что ее украли ; а именно, когда он не нашел ее во время своего обычного приема пищи. Но фразеология оригинала приводит к иному выводу. Иосиф говорит: «Не та ли это, из которой пьет господин мой и он гадает на ней??» выражение- nahash , что Септуагинта буквально передает Oionismo oioneitai. (прим.пер.- Быт, 44). Итак, nahash и oionos — это особенные слова, которые используются для обозначения змей при гадании (46).

В предыдущем издании настоящего труда я высказывал сомнения, можно ли применить это предположение к обозначению гадательной чаши Иосифа, но мнение мистера Фабера, о котором я узнал в течение времени, прошедшего с публикации, привело к тому, что я утвердился в своем предположении. Он отмечает, что «особенная фразеология книги Бытия, 44,15 подразумевает поклонение Nahash». Я, следовательно, утверждаю, что змей был объектом поклонения в Египте перед исходом израильтян.

Кроме великого храма бога-змея Кнефа в Элефантине был еще знаменитый храм Юпитера в Фивах, где офиолатрия приобрела огромный размах. Геродот сообщает, что «в Фивах жили две змеи, которые были совершенно для людей безвредны; маленькие, с двумя рожками, растущими с верхушки головы. Когда они умирали, их хоронили в храме Юпитера: потому говорили, что они посвящены Богу (47)».

Элиан (48) также пишет, что во время Птолемея Эвергета в храме Асклепия в Александрии держали огромную змею. Он также упоминает и другое место, где держали больших живых змей и их почитали там как богов. Он называет это место Мелите; это должно быть Метеле. Расположение последнего определено Д’Анвилле в Дельте, недалеко от Онуфиса. Как говорили, у этой змеи были священники и управители, чаши и стол. Священники каждый день заносили в священную комнату лепешку, сделанную из муки и меда, и удалялись. Вернувшись на следующий день, они находили чашу пустой. Однажды один из старших жрецов очень сильно пожелал увидеть священную змею, он вошел один, и, оставив священную лепешку, удалился. Когда змея сползла со стола к своей пище, вошел жрец, он открыл дверь с силой: в ответ на это змея удалилась в великом возмущении. Но вскоре после этого жрец сошел с ума, и, сознавшись в этом преступлении онемел, пока не умер (49).

Среди административных округов Египта мы встречаем тот, который называется Онуфис, по имени города, который был его столицей: о чем Кирхер заметил следующее: «На коптском языке названием Пиноф или Ноуфион, что означает змею. Я думаю, что этот город был тем же, что и еврейский Ноф, этим именем также назывался Мемфис. Эта префектура называлась Онуфис из-за культа змея; как говорит Павсаний, когда пишет о культе животных в Беотии, «как в городе Онуфис в Египте, там поклонялись змею».

У Монфокона, plate 46, vol. ii. есть древнеегипетское изображение, вырезанное на мраморе, которое нашли в Риме в 1709, на котором изображен коленопреклоненный перед идолом жрец, у которого вместо голов три змея, выползающие из бесформенного туловища.
На табличке египетских иероглифов Херварта мы видим как жрец поклоняется змею. То же самое- на табличке Исиды
То, что это больше, чем просто идолопоклонничество, видно из следующих примеров подлинного культа рептилии.
В гробнице Бибана в Мвлуке есть изображение, описывающее ритуалы офиолатрии. У совершающего его жреца в руке меч, на коленях перед огромным змеем стоят три безголовые жертвы. Кажется, что Исида сидит на своде, сделанном из змеиных тел, а священный змей, с человеческим лицом, позади нее, опирается на змеиный хвост. Эта картина доказывает, что змее приносили людей в жертву.

Искусство заклинания змей у египтян и то, что до сих пор практикуется фокусниками в этой стране и в некоторых частях Берберии , возможно, было первым, чему обучались в храмах змея. Самыми известными в этом смысле были африканские псиллы. Искусство заклинания змей очень древнее, и ссылки на него есть в Псалтыре, Псалме lviii, у Иеремии viii. 17, и в Екклезиасте. xii. 13.
Наивность египтян в отношении этого культа благоприятствовала ему не меньше, чем изощренность их жрецов. Плутарх записал случай, который подтверждает истинность этого замечания. «Однажды я в Египте видел, как два человека ссорились, каждый из которых, обращаясь к змею, называл его своим AGATHODфMON, и просил его заняться его делом. (50)».
5. И культ ли змея в Египте, даже больше, чем в Финикии, не был тем, что промелькнуло перед лицом древнего христианства и больше не вернулось. Как мы увидели, гностически еретики объединили офиолатрию с поклонением кресту; a епископ Покок видел то, что от него осталось в Египте, когда он был на берегах Нила. Рассказ так любопытен, и так уместен для нашего исследования, что я не могу удовлетвориться лишь тем, что просто на него сослаться.

«На следующий день,- пишет епископ,- мы пришли в Райгни, где религиозный шейх знаменитого змея Эреди вышел на берег реки, чтобы нас поприветствовать . . . Он пошел вместе с нами в грот змеи, о чем много от имени шейха Эреди говорили, о котором мне следует рассказать отдельно, чтобы показать невежество, легковерность и суеверность этого народа; так как христиане верят в это так же, как и турки. Мы спускались среди скалистых гор около полумили и пришли туда, где долина становилась шире. Справа была мечеть, построенная над собором, напротив скалы, как место погребения шейха. В скале была трещина, из нее, как говорили, выползали змеи.

В мечети была гробница, построенная по турецкому образцу; что, как говорят, и есть гробница Эреди; можно было представить, что там был похоронен один из их святых, и считалось, что душа его пребывала в змее; так что я видел, как они подходили к гробнице и целовали ее с великим почтением, и молились ему. Напротив этой расселины есть другая, о которой они говорили, что это гробница Огли Хассана, и этот Хассан был сыном Эреди: и там были еще две расселины, которые, как рассказывали, населяли святые или ангелы. Шейх сказал мне, что там были еще две другие змеи, но все видели здесь только одну. Он сказал, что она была здесь даже во времена Магомета. Змея обликом похожа на тех змей, которые безвредны. Она выходит наружу только в течение четыре летних месяцев, и говорят, что ей приносят жертвы. Это шейх отрицал, он всего лишь подтвердил, что ей приносят овцу, ягнят и деньги, чтобы купить масло для ламп, но я видел много крови и внутренности недавно убитых животных перед дверью. Эти истории так нелепы, что не стоят, чтобы их пересказывали, если только не приводить пример подобного идолопоклонничества; хотя религия магометян весьма далека от него во всех прочих вопросах. Говорили, что также, что сила змея была такова, что он мог излечивать болезни тех, кто к нему приходил. Было также множество историй, рассказывающих о том, что, когда туда приходили женщины, он проходил мимо и смотрел на них, подползал и обвивался вокруг шеи самых красивых. Я был удивлен, когда услышал, что степенный и разумный христианин говорит, что так он всегда вылечивается от всех болезней, но самое худшее последовало дальше. И некоторые христиане действительно верят, что он творит чудеса, и говорят, что это и есть дьявол, упомянутый в Товите, которого ангел Гавриил загнал в самые дальние углы Египта»(51).
Епископ Покок полагает (и вполне справедливо), что упомянутое выше верование есть пережиток древней офиолатрии. Ежегодный приход женщин напоминает обычай, наблюдаемый в Эпире и Ланувии, полный рассказ о котором мы увидим в дальнейшем.

Этими записями мы завершаем наш рассказ о культе змеи в Египте; откуда, следовательно, он и распространился повсюду, пока все народы Африки не стали придерживаться того же самого культа.
II. Эфиопия. Поклонение змею перешло в Эфиопию, в страну, имя которой согласно Брайанту (52), означает «страна культа солнечного змея». Будь это так, записи Абиссинии и местных традиций этой страны предоставляли бы огромное количество указаний на офиолатрию эфиопов. Согласно преданию первый царь Эфиопии был змеем (53); он завоевал область Тигре и правил там. Его называли Аруэ, что на абиссинском языке означает «змея». Примечательно, что Nagash (, что, очевидно, то же самое, что и Naig Индии, и происходит от евр. Nachash, a snake) (прим.пер.- naaga, санскр.) был титулом древних абиссинских царей. Арабы называли его Nagashi (54), так же, как и египетских царей называли фараонами: и в записях древних путешественников, мы часто встречаем Negus» Абиссинии, название, которое звучит странно и в некотором смысле смешно для английского уха
Абиссинский монах по имени Григори посетил Германию незадолго до того, как Лудольф опубликовал свою «Историю Эфиопии», и то, как он пересказал предание о «царе змее» весьма интересно. Когда его спросили о царе Аруэ, он сказал, что среди крестьян было древнее предание, что очень давно жители Эфиопии поклонялись великому змею как богу; и отсюда имя царя Аруэ, «змей». Именно этот змей был убит Ангабусом, который за совершенное им деяние был избран царем, и впоследствии передал свой трон преемникам (55).

Культ змея господствовал в Аксуме, пока жители Абиссинии не обратились в христианство. Заслуга этого обращения приписывается девяти святым, которые согласно преданию совершили его с помощью чудес. Лудольф (56) , цитируя отца Мендеса, таким образом перечисляет их достижения. «Они совершили великие чудеса, чем обратили в христианство большую часть Эфиопии; и среди всего прочего рассказывают, что огромный дракон, который жил рядом с Аксумом, и съел множество людей и скота, был их молитвами разорван на части». Абиссинский поэт восхваляет этих христианских миссионеров, в поэме, которую Лудольф цитирует. Тот, кто основал офиолатрию, или скорее тот, кто основал первое поселение офитов в этой дальней стране, был, возможно, тем же, кто способствовал укоренению этой религии в Финикии и Египте. В Абиссинии встречается слово «тот», которое довольно любопытным образом означает «идол», и вот что примечательно: «обнаженная фигура человека- это не Тот; но если вместо человеческой головы у него голова собаки или змеи, он становится Тотом» (57).

Хотя семь христианских святых и победили дракона Аксума, им не удалось уничтожить весь его род. Шангала, народ на северной границе Абиссинии, до сих пор придерживается своих первобытных верований; они поклоняются змеям, деревьям и небесному духу (58). И даже агаази, пастушеский народ Эфиопии, который до сих пор живет в горах, называется (возможно, это указывает на верования офитов, которых они придерживались в древности) Хабаб: это означает «змей». Это слово похоже на удвоение универсального AB, которое есть имя бога змея во многих древних странах, которые были так или иначе связаны с Финикией.

Перевод главы «Культ змея в Европе» книги Джона Батерста Дина /John Bathurst Deane «Культ змея»