Немногие сознают, насколько наши представления о божестве ограниченны и предопределены мировосприятием эпохи патриархата. Мы заявляем, что Бог не имеет ни расы, ни пола; однако видим его непременно мужчиной и непременно белокожим. Попробуйте заикнуться о чернокожем Боге или тем паче Богине — слова ваши сочтут дерзкой, хотя и порядком надоевшей шуткой, всерьез их наверняка не примут. Мало кто знает, что концепция Бога-мужчины в истории человечества возникла сравнительно недавно и еще не ясно, есть ли это шаг вперед. Пять тысяч лет назад, в древней Вавилонии, наши предки поклонялись высшему божеству в образе Небесной Царицы; тысячелетний путь сквозь войны, тирании, геноцид, резню, ниспровержение идолов, сожжение книг, переиначивание мифов и легенд возвел наконец Бога-отца, Яхве (и Его сына — Иисуса), на трон, существующий в нашем сознании и воображении.

И все же они победили не вполне. В поверьях и снах, в идеалах, которые мы создаем, в вымыслах, которых страшимся, и поныне властвует Богиня-мать. Ее не изгнать, покуда мужчина (да и женщина) выходит из материнского чрева. Если и в самом деле грядет тот печальный день, когда детей будут «делать в пробирках», тогда, возможно, Богиня-мать и лишится своей власти, ибо власть эта основана на благоговении. Но до тех пор, пока люди помнят, что их родила женщина, мифы и легенды о Богине-матери будут питать поэзию, скульптуру, живопись и даже наши тайные верования.

tumblr_mxatcn2s3Q1s8wgfro1_500Многое претерпела вавилонская Небесная Царица, прежде чем превратилась в сморщенную, согбенную старуху-ведьму. Но стоит проследить этот постепенный упадок — в нем явственна преемственность религиозных образов и понятий. Видно также, как густо и плотно оседают они в нашем подсознании. И наконец, видно, как утвердившаяся религия изгоняет (или по крайней мере прогоняет с глаз долой, в подполье) бытовавшие ранее представления о Создателе.

Наши знания о религиях, существовавших пять тысяч лет назад, в период, который школьные учителя любовно называют «колыбелью цивилизации» (весьма материнский образ, не правда ли?), грешат неизбежной фрагментарностью. Во-первых, недостаточны археологические данные. Главное же — все они собраны археологами-мужчинами, чей взгляд на мир зашоренно-патриархален; они, к примеру, считают монотеизм шагом вперед по сравнению с политеизмом и язычеством; весь их научный поиск сводится к подтверждению и оправданию постулатов тех священных книг, на которых зиждется их патриархальная цивилизация.

Мэри Дейли, теолог-феминистка, ярко и доказательно объяснила нам, что можно вовсе не быть католиком, чтобы проникнуться католическим мировосприятием. А Мерлин Стоун в своей великолепной книге «Когда Бог был женщиной» убедительно демонстрирует, что ветхозаветный миф о происхождении человечества, принятый и в иудаизме, и в христианстве, преподносится нам на каждом шагу на тысячи ладов, внедряется в наше сознание, будь мы даже воинствующими атеистами. Адам и Ева, Змей и яблоко, даже Карающий Ангел с мечом в руках — непременные образы нашей культуры: их встретишь и в картинной галерее, и в рекламной телепрограмме, и в изощренных журнальных комиксах, и в текстах расхожих шлягеров.

В результате такого постоянного «промывания мозгов» возник некий набор не подвергаемых сомнению истин о Божестве — исторически весьма неточных и к тому же не очень-то привлекательных и обнадеживающих. Пытаясь добраться до корней благоговейного религиозного почитания, поэты и художники бессознательно обратили взоры к прошлому. И, вольно путешествуя во времени, обнаружили, что в нашей духовно обанкротившейся цивилизации от Богини-матери остались лишь три фигуры: Злая Ведьма, Дева Мария да «Мать-природа» — народное понятие, в котором ярко воплотилось плодоносное женское начало, но и оно опошлено ныне в гнусных картинках. Ведьма — иное воплощение Матери: сморщенная злобная старушонка, претворившая запретную чувственность в заговоры, зелья и ворожбу. Дева Мария — тоже Богиня-мать, но подвергнутая санитарной обработке: образ обескровленный и ущербный. Это женщина, лишенная сексуальности; женщина, дающая жизнь, но не познавшая плотской любви; женщина — непорочная, женщина — девочка, «женщина — евнух» — высокий образец, следовать которому христианство предлагает половине человечества, иначе — страшная кара, иначе — смерть.

взываяОтчего так важно не лишать Женщину сексуальности, отчего нельзя оставить ей лишь две ипостаси: Злой Ведьмы и Бестелесной Девы? Оттого, что это — ложь. Женщина не рожает детей, если мужчина не заронил семени в ее лоно; без женской сексуальности, которую патриархат презирает и считает злом, не было бы на Земле человеческого племени; она — источник жизни. Начни мы отрицать эту очевидную истину, оставь мы Женщину вынашивать зачатых без греха детей, позволь мы богу-мужчине узурпировать все женские функции — вплоть до размножения,— мы сослужили бы плохую службу всем — и женщинам, и мужчинам. Ибо Мужчина обречен тогда на утрату собственных корней (материнского лона), а Женщина обречена на вечную роль либо Ведьмы, либо Девы — хотя ни одна из этих ролей не объемлет женского бытия целиком. Христианство вроде бы почитает в женщине мать, но при этом не признает за нею права зачать жизнь. Выходит, что Женщина связана двойными путами, разом и морального и физического свойства: она проклята именно за то, что благодаря ей существует человечество. Проклят и Мужчина — за соучастие во грехе — и обречен скитаться по свету, превращать дев в шлюх, да еще и жаловаться на судьбу, которая не даровала ему подруги, достойной высокой любви.

Миф о Богине-матери сближает мужчин и женщин. Оттого и волнует он людей искусства — обоего пола. Женщине он сулит сексуальность и творчество. Мужчине он тоже обещает все это, а носителем даров явится женщина-муза — женщина-мать, которая не отрекается от своей плоти во имя спасения души.

Образ Богини-матери есть нечто совершенно отдельное от золотого века матриархата, о котором твердили в прошлом столетии многие ученые, включая Энгельса. Традиционно считалось, что человеческое общество поначалу было матриархальным, а патриархат появился много позже. Это устойчивая точка зрения, ее придерживались многие теологи, а ныне на нее опираются феминисты. Однако существование древних матриархий — факт недоказанный. У нас имеются лишь доказательные примеры существования всесильных женских божеств. Более того, недавно Илэйн Пейджелз в книге «Познавательное Евангелие» сообщила, что даже христианство изначально видело бога разом и мужчиной, и женщиной, и лишь позже на смену двуполому божеству пришел Бог-патриарх. С другой стороны, вполне возможно, что миф о древнем матриархате есть лишь постоянное стремление человеческой души, жажда обрести мирное царство младенчества, где властвуют женщины-деспоты.

 Э.Джонг «Ведьмы»